В приглушенном свете камина уютная комната окутывала разнообразием атмосфер в зависимости от восприятия – от старинных отголосков сказочных вечеров английских семей, когда все собирались в теплом кругу послушать дедушкину сказку, до искрящихся хрустальными бликами отрывков симфоний на венском балу. С потолка время от времени тут и там сыпались тонкими струйками мелкие посеребренные лепестки холеных гортензий, из раритетного граммофона доносились звуки музыки пятидесятых. Несколько фигурок, скрытых в тени параллельно камину, о чем-то ворчливо перешептывались; как только в комнату начали входить знакомые, но до неузнаваемости красивые сегодня девушки и стали рассаживаться по диванам, стульям и креслам, те сразу же умолкли и, как по команде, расплылись сияющими улыбками. Приготовленный чайный сервиз тут же начал аккуратно самообслуживаться, разливая с фарфорового чайника фруктовый чай в каждую чашку. На кофейном столике располагалось еще не раскупоренное горячительное – для менее торжественной части, как было задумано.
Прокашлявшись, Гарри Поттер обвел глазами присутствующих, убедившись в абсолютном внимании, и приободренно начал.
– Итак, дорогая прекрасная половина нашего здешнего населения, не думаю, что стоит лить воду, расписывая, какой сегодня славный весенний день и что он означает, так как вы наверняка уже получали подарки и поздравления от поклонников, – он краем глаза подмигнул стоящему рядом аристократу. – Таким образом, я сразу перейду к самому приятному.
– Мисс Кида Браун, аристократичная (не сдержавшись) няшечка, – он задержал восхищенный взгляд на слизеринке, – первая, по ком я относительно сложил мнение об этом месте – гостеприимном и теплом. Хотелось бы пожелать тебе побольше сил и выдержки, а главное, терпения, и чтобы все, что попадает тебе в руки, так же расцветало и пахло.
– Роуз, гениальный словоплет, из рассказов которой можно было бы вязать самые уютные и теплые свитера и шарфики, будь они материальны, – гриффиндорец улыбнулся девушке, – писать и придумывать с тобой – сплошное эстетическое удовольствие. Волн вдохновения тебе! Они сейчас должны быть особо активны, когда мир светлеет.
– Луна, пепельная милая Луна. –  Поттер по-рыцарски прижал ладонь к груди. – Ты покорила меня своим сочетанием прямоты и непринужденности. Тебе стоит развивать поглубже свои психологические таланты и по-прежнему оставаться в таком чудесном расположении духа. – С радостной физиономии Гарри не сползала улыбка, когда он повернулся к однокурснице. – Хения, а ты не теряй свой вкус! Он у тебя отличный, как и ты сама. Нимфадора, чудная Тонкс… Мы не общались лично, но твои посты заряжают позитивом. Продолжай в том же духе. И, как же, профессор Макгонаггал, что же вы так редко удостаиваете нас своим вниманием? Ваша строгая забота вселяет надежду. Не теряйте ни капли той внутренней красоты и стержня, благодаря которому продержатся еще очень многие… – поняв, что интонация и тема снова невольно заплывает в то угнетающее русло, воспоминания о котором были сегодня как нельзя некстати, надежда магического мира словно очнулся и вновь засиял белозубой улыбкой прелестной публике.
– Девушки, дамы, наши чудные мисс! Вы очаровательны. Все и каждая. И всем, кого не назвал по имени, так как пока не имел чести быть знакомым поближе – всем-всем-всем желаю не только в этот день, но и все последующие триста шестьдесят сколько-то там радовать нас своей красотой, нежностью, веселым настроением и находчивостью, а так же не забывать быть снисходительней к несносным мальчишкам, а то мы же пропадем без вас, как ни крути. Особенно такие, как этот вот, – парень насмешливо ткнул локтем в бок близстоящего с чрезвычайно важным видом белобрысого слизеринца, опять чуть подмигнув ему, показывая, что пора уже тому продолжить толкать торжественную речь.
– Будьте счастливы! Любите, прошу вас, только любите. И будьте любимыми. Ибо ничего нам больше в этом мире не остается настоящего.